POV Гриммджо

Я бродил по коридорам Лас Ночес, пугая своим видом всех встречных арранкар, и думал. Думал о том, что мне совсем не хочется убивать Куросаки, а ведь раньше я просто бредил этой идеей: уничтожить, втоптать в грязь, доказать, что я сильнее! А сейчас? Сейчас я хочу запереть его в своей комнате и трахать до изнеможения! И если в первую ночь мне было абсолютно похер на мнение шинигами, то сейчас я хочу, что бы он сам хотел того же, сам проявлял инициативу и наслаждался процессом искренне, а не в силу физиологии. Вот это мое желание и вводит меня же в ступор. Как я до такого докатился? Мне всегда было плевать на всех и вся, я жаждал только кровавого восторга боя, жаждал доказать, что я сильнее и лучше, что я Король! Нет, я и сейчас с удовольствием подрался бы с Куросаки, но закончить битву предпочел бы в постели, а не над остывающим телом мертвого противника. Я ведь даже себе никак не могу объяснить, что со мной происходит, меня бесит, что я превращаюсь в какую-то тряпку! Нет, так нельзя! Надо пнуть Заэля, что б он поскорее убрал у Куросаки эти кошачьи уши и хвост, уверен, это все из-за них! 

Вот так вот я и терзался, запутываясь в своих мыслях, ища оправдание своему поведению, когда почувствовал резкий всплеск рейацу рыжего шинигами. Замер, определяя направление, и мне совсем не понравилось то, что я определил. Всплеск шел со стороны лаборатории Заэля! И что-то у меня имеются сомнения в причине этого всплеска, который превращался в вихрь неконтролируемой рейацу. Очень сомневаюсь, что наше розовое чмо вернуло Куросаки в нормальное состояние. Больше не раздумывая, я рванул в лабораторию, желая только одного: убедиться, что с моим котенком все в порядке.

Увиденное на месте происшествия, мне совсем не понравилось. Рыжий был привязан к столу, недалеко стоял Заэль, что-то внимательно разглядывая на своих приборах и с интересом наблюдая за тем, как Куросаки выгибается на столе, чуть ли не выворачивая себе конечности из суставов. А я стоял в некотором ступоре, пытаясь понять, что же здесь произошло. Рыжий перестал дергаться, а его глаза стали абсолютно пустыми и мертвыми. И я испугался. Впервые в жизни я понял, что такое страх. Страх не за себя, за себя я никогда не боялся, - страх что-то потерять. Я понял, что я не хочу терять это рыжее недоразумение, и что я правда готов собственными руками прикончить всю Эспаду и Айзена в придачу, если они попробуют отобрать у меня то, что принадлежит мне. 

- Что ты с ним сделал?! – взревел я, перестав сдерживать свою рейацу. Заэль вздрогнул от моего голоса и потока рейацу (видать не забыл, как я ему пол лаборатории разнес), и уставился на меня.

- Ничего я не делал, всего лишь маленький эксперимент. Хотя реакция у него странная. Учитывая, что почти вся его рейацу запечатана, такое резкое усиление того маленького потока сил, что просачивается сквозь печать, говорит о том, что уровень запечатанной рейацу тоже резко подскочил. Нда, наверное, надо было дозу поменьше дать, такого я как-то не ожидал. – с объяснений Заэль перешел на бормотание себе под нос.

- Мне плевать на твои эксперименты, с ним что происходит?! – рычу я, указывая на Куросаки, от которого, казалось, только что пар не валил.

- О, ничего особенного, просто его разрывает от переизбытка рейацу, все таки запечатана она качественно. – с гордостью произнес этот розовый транс последние слова. – А вот Котенок-сан, скорее всего этого напора не переживет, тело просто не выдержит, не имея возможности слить всю эту рейацу вовне. Хм… Интересно, его порвет в буквальном смысле, или данный процесс будет выражен как-то иначе? – опять начал бормотать себе под нос этот маньяк. 

Я понял только одно – Куросаки умирает.

- Уебок, останови это сейчас же!! – взревел я, схватив ученого за шиворот и как следует встряхнув. Я готов был перейти в релиз и разнести здесь все и вся, порвать эту розовую тварь в кровавое месиво!.. Останавливало только понимание того, что он единственный, кто может помочь моему шинигами. И есть способ заставить его это сделать, напомнить, что Куросаки нужен Айзену живым, что я и сделал. Заэль сразу как-то заволновался, судорожно щелкая что-то на своих приборах, хоть и смотрел несколько разочарованно в сторону рыжего, видать сожалел, что эксперимент свой не закончит. 

- Есть у меня одно предположение. То, что я ему дал, является очень сильным афродизиаком. Тебе надо всего лишь поглотить его рейацу. Но не только ту, что он выпускает вовне, но и ту, что заперта печатью.

- И как я это сделаю?! – тряханул я этого недоумка еще раз.

- Ну… Думаю, что тебе просто надо повторить то, что ты сделал с ним прошлой ночью. – поправил свои очки он, даже не пытаясь вырваться из моей хватки. 

- И как это поможет? – опять рычу я.

- Очень просто, во время процесса ты проникаешь внутрь его тела, а печать ограничивает рейацу только пределами тела. Другими словами рейацу Куросаки никуда не делась, она просто не может покинуть пределов его тела, вот и все. 

Больше не слушая объяснений, я отшвырнул в сторону этот мешающийся предмет и, прихватив Куросаки, ушел в сонидо до своей комнаты (а лабораторию этому фрику все равно еще долго в порядок приводить, да и парочкой новых фрасьонов придется обзавестись – два мощнейших потока рейацу без последствий не обходятся). Уже у себя, аккуратно положил на кровать рыжего, стараясь не смотреть в его пустые глаза, и впился в его губы жадным поцелуем, стараясь поглотить как можно больше исходящей от него рейацу. А дальше я делал именно то, что и посоветовал сделать розовый маньяк – трахал Куросаки, проклиная про себя Заэля, и обещая ему мучительную смерть, если рыжий не очнется. И еще больше я бесился от того, что шинигами на мои действия не реагирует вообще, просто лежит бревном и все, не смотря на наличие нехилого такого стояка. Я уже почти не в состоянии поглощать его рейацу даже не смотря на то, что постоянно ее выпускаю. Наверно, возле моей комнаты даже Эспаде находиться тяжело, про фрасьонов и остальных я вообще молчу. Меня самого скоро порвет от ее переизбытка, но я не останавливаюсь, забирая еще и еще, все больше и больше. Рыжий не может умереть, если он умрет, я не смогу сделать его своим! 

Судорожный вздох, легкий стон и движение мне навстречу. Глаза Куросаки все так же пусты, но теперь из них на тебя не веет холодом приближающейся смерти. Сейчас его глаза переполнены поволокой желания. Хорошо, я почти добился своего. Теперь осталось вернуть в эти шоколадные глаза хотя бы отблеск сознания и понимания того, что происходит.

Конец POV Гриммджо

Жарко. Жарко и больно. Вокруг клубится тьма с красными всполохами, прям как моя рейацу в банкае. На грани восприятия слышу мучительный стон Зангецу. Что происходит? Почему Зангецу так плохо? Зангецу! Хочу закричать, позвать, бежать к нему!.. Но не могу пошевелиться, не могу издать ни звука, горло свело судорогой… И клубящуюся тьму заполняют жар и боль. 

Сколько это продолжается? Когда эта мука закончится? Я устал, я больше не могу!..

В какой-то момент понимаю, что клубящейся тьмы стало меньше, боль уже отошла на грань восприятия и почти не заметна, жар остался. И вот я уже почти могу видеть, чувствовать… жар неутоленного желания, замешанный на такой привычной уже боли. Перед затуманенным взглядом всплывает лицо Гриммджо, такое непривычно серьезное, сосредоточенное и даже… обеспокоенное. Нет. Это неправильно. Он не должен быть таким. Он воплощение азарта боя и жажды жизни. Разум захлестывает желание и наслаждение, с губ срывается легкий стон, а на лице Джаггерджака проскальзывает облегчение…

Не знаю, сколько это продолжалось. Я то проваливался во тьму боли и жара, то всплывал в реальность пропитанную все тем же жаром и желанием. И каждый раз рядом был Гриммджо, каждый раз он унимал боль и доставлял удовольствие. А потом пришло опустошение, пропитанное неимоверной слабостью. Жар ушел, но осталось тепло, которое дарило покой и умиротворение. Странно, что это? Глаза удалось открыть с трудом, чуть приподнять голову и того труднее. Перед глазами появилось что-то голубое. С трудом сфокусировав взгляд, понял, что это волосы Гриммджо. Ээээ… Туман в голове никак не хотел рассеиваться, и до меня не сразу дошло, что я лежу в постели в объятьях Джаггерджака, а тело ломит от усталости и легких отголосков боли. Постепенно удалось восстановить в памяти картину всего того кошмара, на который я сам себя обрек, приперевшись к розовому маньяку от науки. Боги, я клинический идиот! Мог бы догадаться, что раз Заэль не шибко уступает Майюри в еба… это, в сдвиге по фазе на почве науки, то не упустит возможности поэкспериментировать, и сам же подставился по полной программе! Остается только поблагодарить Гриммджо за то, что вытащил меня и не дал утонуть во тьме жара и боли. Вот только делать этого совсем не хочется, потому что я прекрасно осознаю способ, которым он меня вытаскивал, боль в заднице прекрасно подтверждает это понимание. Пока вспоминал и обдумывал ситуацию, уставился невидящим взглядом арранкару куда-то в район ключиц. Легкое движение привлекло внимание, и я встретился с обеспокоенным взглядом почти синих глаз, в которых беспокойство тут же сменилось облегчением, сразу скрывшимся за таким знакомым блеском бешеного азарта.

- Йо, Курросаки! – довольно осклабился Джаггерджак. – Ты все-таки не сдох! 

Спрашивать от чего смысла не было, и так понятно, что Заэль в своих экспериментах перестарался.

- Спасибо, - прошептал я (даже шепот дался с неимоверным трудом), отведя глаза в сторону. Мне было неловко смотреть в глаза Гриммджо, неловко и стыдно. Не только из-за того, что он со мной сделал, но и из-за того, что ему пришлось вытаскивать меня не только почти с того света, но и из лап местного маньяка от науки. Причем из-за моей же глупости. От размышлений о собственном идиотизме и стыде меня отвлек какой-то сдавленный звук. Вскинув голову, я имел удовольствие любоваться совершенно офигевшей и ошарашенной физиономией Джаггерждака. Надо же, а я и не знал, что он может ТАК удивляться, у него даже рот приоткрылся. Это выглядело… забавно, и я просто не смог удержаться от легкой улыбки, после чего глаза Джаггерджака округлились еще больше, брови поползли вверх, он попытался что-то сказать, но не произнес ни звука, только разок изобразил рыбу, выброшенную на берег. Все это выглядело еще забавней и очень хотелось посмеяться, но сил не было, меня повело, и я провалился в сон. На этот раз просто сон. 

POV Гриммджо

Трое суток я не отходил от Куросаки. Трое суток я дергался от каждого вздоха и дуновения рейацу этого рыжего ушастого недоразумения. Иногда казалось, что его рейацу приходит в норму, но несколько часов в бессознанке, и она вновь подскакивала до опасного уровня. Спать удавалось в те несколько часов, пока Куросаки был более менее в порядке, а потом опять поглощать его рейацу и трахать, трахать и поглощать. Я уже начинал думать, что это никогда не кончится, мне казалось, что я уже натрахался на всю оставшуюся жизнь, удивляюсь, как у меня член не отсох от постоянной работы. Очередная передышка, кажется, длилась несколько дольше предыдущих. Я проснулся от движения Куросаки. Его рейацу была в норме, но взгляд в никуда мне совсем не понравился. И тут он посмотрел на меня. Все боги, какие ни есть, спасибо! Осмысленный взгляд задумчивых шоколадных глаз, казалось, снял с моих плеч целую гору, если не две. А потом он поблагодарил. Шепотом, еле слышно сказал «спасибо», отвел взгляд и чуть покраснел. Куросаки. Меня. Поблагодарил. Я был не просто в шоке, я был в ахуе! А он посмотрел на меня и улыбнулся. Я впервые увидел улыбку рыжего. Усталая, немного вымученная, но такая искренняя. А потом взгляд Куросаки поплыл и он вырубился. Я дернулся, испугавшись, что сейчас опять начнется, но с рейацу все было в порядке. Присмотревшись, я понял, что это просто сон. Кажется, действие той дряни, что влил в него Заэль кончилось. Наконец-то расслабившись, я сам не заметил, как заснул.

Что-то Гриммджо у меня совсем ООСный получается (( Извините ((

Проснувшись снова, не сразу сообразил, что Гриммджо по прежнему никуда не делся и продолжает сжимать меня в своих объятьях. И осознание этого совсем не было неприятным. Скорее мне было хорошо и спокойно. И это меня нервировало, раздражало и выводило из себя. Мне нравится, что меня обнимает арранкар, который, угрожая моей семье и друзьям, заставил меня с ним переспать, то есть практически изнасиловал?! Уму непостижимо! Нет, я помню, что он меня спас, но способ… А смысл себе мозг канителить? Сам же виноват. Но осознание собственной дурости настроения не улучшает. А дичайшая слабость низводит ниже ватерлинии плинтуса. Интересно, а сколько Джаггерджак меня вытаскивал? У них здесь время совсем невозможно определять, за окном вечная ночь и вечная луна в небе без звезд. Угнетающая картинка. Эх… Заморачиваться и трепать себе нервы тем, что ты уже не в силах изменить, смысла нет. Значит, остановимся на том, что я Сексте очень благодарен, но продолжения подобного времяпрепровождения не хочу. Осталось донести эту мысль до Гриммджо и заставить принять. Боги, о чем я говорю? Да проще из Бьякуи сделать конченного отморозка, плюющего на законы и клан, чем заставить этого кота слушать что-то помимо его желаний. В итоге возвращаюсь к тому, с чего начал. Что делать? Очень жизненный вопрос, ответа на который я не знаю. 

Мои раздумья прервал Джаггерджак, притянув меня к себе еще ближе (да куда ближе то?!) и сжав так, что у меня ребра затрещали.

- Гримм.. джо! Раздавишь!.. – с трудом прохрипел я. 

- Че?.. – хриплым со сна голосом протянул Джаггерджак, разлепляя глаза и пытаясь осознать окружающее. Увидев мою покрасневшую от нехватки кислорода физиономию, он тупо пялился секунд пять, а потом, видимо, до него все-таки дошло, что меня надо отпустить. 

- Уф… Придурок! Если угробить решил, лучше б и не спасал!.. – прохрипел я, кое-как отдышавшись. Секста какое-то время смотрел на меня странным задумчивым взглядом, лицо было спокойным и без привычной уже ухмылки. Такой Гриммджо меня напрягал. От него в последнее время и так не знаешь, чего ждать, а уж сейчас…

- Мой. – сказал он и уткнулся носом мне в шею, снова притягивая к себе. Казалось, еще чуть-чуть и заурчит.

- Че? – я просто тупо не понял, что это за собственнические поползновения в мою сторону. – Гриммджо, ты окончательно рехнулся? Какого ты творишь? Чего тебе вообще от меня надо? Мало мне Айзена с его непонятными планами на мой счет? – ругаться и выяснять отношения – это все, на что я сейчас способен. На более активное сопротивление меня не хватит, сейчас даже руку поднять тяжело, одна радость, что голос слушается. Хотя этого и мало. Даже врезать не могу, пусть и чисто символически. 

-Да плевать мне, чего там этот недобожок от тебя хочет, ты мой и точка. – рыкнул он и заткнул мне рот собственническим поцелуем. Все, что я мог – это протестующее замычать и попробовать отвернуться, чего мне, в прочем, не позволили. Отвечать на поцелуй я не стал из принципа и потому, что в голове мелькнуло желание ответить. Ну уж нет! 

- Гримм!.. джо, хва… тит! – кое-как прошипел я. Слава богам, в этот раз он остановился. – Имей совесть! 

- Не хочу, а вдруг ты ревновать будешь? – осклабился Джаггерджак в уже привычной усмешке. Че?! Это когда это он шутить научился?

- Не буду. Я скорее буду счастлив, если ты переключишь свое внимание на кого-нибудь другого и оставишь меня в покое. – сделал я морду кирпичом. 

- Ага, мечтай! – рыкнул Гриммджо и хотел было опять меня поцеловать, но тут подал голос мой пустой желудок. Интересно, а когда я в последний раз ел? Завтракал дома в тот день, когда на меня свалился Улькиорра, пообедать я тогда не успел. 

- Котенок хочет кушать!.. – ржал, валяясь на кровати, этот невозможный арранкар. Я же в ответ только совершенно по-кошачьи оскалился и зашипел, прижав уши к голове. Все еще посмеиваясь, Джаггерджак встал с кровати, оделся и свалил из комнаты. Может все-таки принесет пожрать, раз решил изображать из себя заботливую мамочку? Хотя ТАКОЙ мамочки я и врагу не пожелаю. С трудом свернувшись клубочком, я попытался хоть чуть-чуть подремать, чтоб отвлечься от воплей голодного желудка. Как ни странно, у меня вполне получилось, и дернулся я, выпадая из этого дремотного состояния, только когда в комнату ввалился один наглый кошак, громко хлопнув дверью. Но возмущаться не стал, потому что в руках у этого кошака был поднос с чем-то очень вкусно пахнущим! Да, обоняние у меня тоже стало острее, а от ароматов съестного рот наполнился слюной и желудок взвыл особенно громко. Джаггерджак лишь усмехнулся в своей манере и молча поставил поднос рядом со мной. Есть мне хотелось неимоверно. Даже не есть, а жрать! Но эта проклятущая слабость!.. С трудом преодолевая себя, я потянулся к ложке и потерпел полное фиаско – не смог удержать ее в руке. Пальцы дрожали и не хотели двигаться не то, что сжиматься хотя бы в кулак. Какое-то время понаблюдав за моими мучениями, Гриммджо молча взял ложку, зачерпнул из тарелки какой-то обалденной на запах жидкой каши и поднес ложку к моим губам. Удивленно посмотрев на ложку возле рта, я так же удивленно глянул на Сексту. Злорадная ухмылка никуда не делась, но на самом дне его голубых глаз притаилось беспокойство, и это выбивало меня из колеи. Тяжело вздохнув, я отвел взгляд и так же молча открыл рот, глотая предложенную еду. Без проблем все равно не обошлось. В первый момент я с трудом подавил желание выплюнуть все, и лишь судорожно дышал, раскрыв рот. Как оказалось, язык у меня тоже стал кошачьим. Кое-как проглотив пищу, чуть приоткрыл рот, пытаясь хоть чуть-чуть остудить обожженный язык и борясь с желанием высунуть его на всеобщее обозрение. В губы ткнулся стакан с холодной водой, и Гриммджо был удостоен взгляда, исполненного благодарности. И благодарен я был не только за воду, но и за то, что он молчит и не проходится своим острым языком по моему совершенно беспомощному состоянию. Следующую ложку с едой он предварительно остудил, подув на нее. Я ел старательно отводя глаза и стараясь не краснеть. Мне было просто стыдно, что арранкар, который считал меня своим если не врагом, то противником, нянчится со мной как с младенцем. Но и подделать с этим я ничего не мог. 

После завтрака, когда желудок блаженно молчал, я опять провалился в то дремотное состояние, из которого меня опять же вывел Гриммджо. Подхватив на руки, он отволок меня в ванну. Горячая вода расслабляла. А легкие и нежные прикосновения к голове пальцев Джаггерджака, который аккуратно распутывал и промывал тот колтун, в который превратились мои волосы, заставлял блаженно щуриться. Кажется, в какой-то момент я даже замурчал, не помню. Сытость и расслабленность сделали свое дело, я опять заснул.

POV Гриммджо

Мне снилась какая-то хрень. Что-то мутное и непонятное. Какая-то мерзкая дрянь пыталась забрать Куросаки, а я не мог ей противостоять. Это бесило. Никому не позволю забрать моего шинигами! Проснулся я от хриплого «Раздавишь!», и не сразу сообразил в чем дело. Когда же сообразил… Блажено вслушивался в голос рыжего, понимая, что теперь с ним все в порядке, что его у меня никто не забрал. Видимо именно сном было навеяно то, что я сделал потом. Сграбастал котенка и прямо заявил, что он мой, и что плевал я на всяких там айзенов. И целовать его очень вкусно. Удивительно, что рыжий не сопротивлялся, хотя и мычал недовольно. Все пытается отвадить меня от себя, глупый маленький шинигами. Я же уже сказал, что он мой! Очередные мои поползновения в его сторону прервал громкий возглас голодного желудка. Смеялся я не очень долго, но весело. Он так мило покраснел! Про его реакцию на мой смех вообще молчу, когда рыжий шипит и скалится, я борюсь с желанием вывести его из себя еще больше, чтоб полюбоваться на этого рассерженного кота! Свалил за завтраком. Все-таки Куросаки не ел с момента своего появления в Лас Ночес, а это уже четверо суток точно, если не больше. Раздобыть еду было не сложно, пнул нумеросов, они и приготовили. 

По возвращении меня встретила милая картина: Куросаки спал, свернувшись клубочком. И правда как кот. Хлопок двери заставил его вздрогнуть и на меня уставились голодные глаза и расширенными зрачками. Уши встали торчком, крылья носа чуть трепетали, принюхиваясь к запахам еды. Зубоскалить я не стал. Просто молча поставил перед ним поднос. Да, не думал, что все на столько плохо. Рыжий не только двигается с трудом, он и ложку в руках удержать не может! Теперь понятно, почему он не сопротивлялся. Молча беру ложку и подсовываю ему под нос. Удивлен, но ест. Ой… Не подумал. Быстренько подсовываю ему стакан с водой. Вау! Такой благодарный взгляд! Приятно… Дальше кормление котенка проходит без эксцессов. Куросаки, краснеет, отводит взгляд, но ест. А я молчу. Нет, я бы с удовольствием сейчас прошелся по его беспомощности и такой милой покорности, поиздевался, выводя из себя… Было бы весело посмотреть на выражение его лица и реакцию вообще… Но. Меня никогда не интересовали те, кто не может дать достойный отпор. Куросаки меня очень интересует, но в силу обстоятельств отпор дать не может. Кроме того, я хочу, что бы он стал моим по собственному желанию, а не по принуждению с моей стороны. И ломать его не собираюсь. Мне нравится именно этот гордый и несгибаемый Куросаки Ичиго, которым он всегда и был. Даже сейчас, не смотря ни на что, он все тот же гордый мальчишка. А растоптать чужую гордость так просто… Я прекрасно помню тот момент, когда шинигами спас меня от удара Нойторры. Как же я этого рыжего поганца тогда ненавидел! 

Поевший котенок опять завалился спать. Видимо слабость дает о себе знать. Ладно, надо бы его помыть и волосы привести в порядок. Мне нравится перебирать эти длинные рыжие пряди, а сейчас у Куросаки на голове воронье гнездо, не иначе. Отнес его в ванну все так же молча. Говорить что-либо не вижу смысла, тем более, что рыжий толком и не просыпается. Я так увлекся разбиранием и приведением в порядок шевелюры Куросаки, что не сразу заметил тихий размеренный звук. А когда понял, что котенок мурлычет… Какое-то время пребывал в тихом шоке. Знаю, что он сам не понимает, что делает, практически спит, но от осознания, что мои прикосновения доставляют ему удовольствие, в груди стало как-то тепло. Великая Пустыня, что же со мной происходит?! Нет, я однозначно превращаюсь в тряпку. 

После того, как вымыл котенка, отнес его на кровать и снова воспользовался мазью Заэля. Рыжий даже не проснулся. Не многовато ли он спит? Надо уточнить у гламурного ублюдка, заодно еще раз объясню ему, что Куросаки моя игрушка и делиться я не собираюсь. Ну и как там дела с возвращением ему рейацу тоже узнать надо бы. 

Я очень-очень извиняюсь за столь долгую задержку, Муза ушла в отпуск вместе со мной и отказывается работать. Но я все-таки домучила эту главу! Надеюсь, Вам понравится ))

В себя я приходил долго. Самостоятельно встать с кровати смог только на седьмой день, да и то ноги дрожали как эпилептик в припадке. Я всего-то до туалета добраться хотел! И так постоянно зубами скрипел, когда меня Гриммджо туда таскал, хорошо хоть молчал, пусть и скалился. А все равно не дошел. На полпути свалился – ноги подкосились. Пока валялся и собирался с силами для продолжения пути, вернулся Джаггерджак и устроил мне разнос, хорошенько пройдясь по моим умственным способностям и саркастично позубоскалив над моим немощным состоянием. Видать разозлился, обычно по этому поводу он не проезжает. Поорал, позубоскалил, подхватил под мышку и потащил до места назначения. А я только и мог, что огрызаться, шипеть, дергая ушами и хвостом, и обещать все припомнить, когда буду в норме. Гриммджо ржал и поддакивал. На десятый день я уже мог нормально ходить, но этот кошак все равно глаз с меня не сводил. Вот только не понял почему, то ли стережет, что б поймать, если падать начну, то ли еще по какой причине. Меня нервируют оба варианта. Нет, я Гриммджо очень благодарен, особенно за то, что все эти дни он не пытался меня поиметь, только целоваться периодически лезет, но вот эта его гиперзаботливость и нежелание выпускать меня из поля зрения без острой необходимости очень напрягают и нервируют (повторяюсь, да?). На все мои протесты и увещевания отвечает только одно: «Ты мой! И неипет!» Ну вот и что прикажете с ним делать? 

Пару раз Секста за шкирняк притаскивал гламурного маньяка, чтоб тот проверил мое состояние, и при этом не сводил с Заэля угрожающего взгляда, прожигая дырки в спине ученого. Гламурчик бесился, истерил, говорил, что ничего мне не сделает и вообще осмотр лучше проводить в лаборатории, но Джаггерджак эти выступления просто не воспринимал, либо игнорируя, либо многообещающе скалясь, обещал заскочить как-нибудь в лабораторию. После этого Заэля передергивало, и он прекращал концерт, только жалобно бурча себе под нос о том, как сложно жить среди дегенератов, что один только Айзен-сама его понимает и дальше в том же духе. Ну или злобно материл в полголоса Сексту. И на то и на другое Гриммджо отвечал своим фирменным оскалом. В итоге из скулежа Заэля я понял, что когда я боле менее пришел в норму и не было необходимости караулить меня сутками во избежание внезапной смерти, Джаггерджак наведался в лабораторию розового маньяка и доступно ему объяснил, что думает по поводу всего случившегося. То-то я удивлялся, какого к нам (Боги, я уже эту комнату как свою воспринимаю?!) Улькиорру принесло с вызовом одной голубой личности (теперь точно могу утверждать, что во всех смыслах!) на ковер к местному недобожку. Видимо, полоскал Айзен Гриммджо мозги. Ха! Будто там есть что полоскать! Эта скотина не слушает никого, кроме себя! Да и на Айзена ему класть, о чем он мне неоднократно говорил. Интересно, а этот самовлюбленный болван с манией величия в курсе, как его собственные подчиненные «любят»? По крайней мере, некоторые подчиненные. 

В общем вот так и жили. Джаггерджак носился со мной как курица с яйцом, а я отбрыкивался от чрезмерной заботы, когда смог нормально ходить, не боясь упасть. И только на пятнадцатый день Гриммджо успокоился, после того, как я вполне прилично съездил ему по ребрам. Нет, рейацу у меня как было «кот наплакал», так и осталось, но я смог этот минимум сконцентрировать в руке перед ударом. Собирать пришлось долго и упорно, но оно того стоило! Меня перестали провожать до туалета. Уууу… вот только верните меня в норму, всем им тут устрою!.. И припомню все! Я уже устал огрызаться на голубую скотину! Он ведь все равно все делает по-своему! И в ванной до сих пор меня сам моет… Боги, ну чем я вас так прогневал?! 

Когда окончательно пришел в себя, больше всего опасался, да нет, боялся (!), что Гриммджо опять начнет настаивать на активном времяпрепровождении в постели по ночам. Да и не только по ночам. Но, как ни странно, единственное, на чем настаивал кошак, так это на периодических поцелуях. Я бесился, отбрыкивался и все равно оказывался зацелован по самое не могу. И бесился больше всего из-за того, что мне нравились его поцелуи. От осознания данного факта хотелось сделать себе харакири собственным зампакто! Единственное¸ что останавливало – отсутствие Зангецу. Так прошло еще несколько дней, в которые Джаггерджак периодически выгуливал меня (по-другому не скажешь) либо под псевдосолнышком, либо под светом вечной луны пустыни. Больше делать здесь было нечего. Иногда мы с Гриммджо разговаривали на отвлеченные темы. Я очень удивился, когда Секста однажды попросил меня рассказать про Генсей, про мою жизнь… А сам рассказывал мне про жизнь в Уэко Мундо. Но это было всего раза два, Джаггерджаку была неприятна эта тема, он и говорил то только потому, что я спросил. Вот и получается, что говорил в основном я, рассказывая про все, что интересовало этого наглого кошака. А потом Гриммджо опять вызвал на ковер Айзен. И чего он на этот раз натворил? Вроде почти все время возле меня ошивается…

- Гриммджо, что ты опять натворил, что тебя на ковер вызывали? – поинтересовался я, дождавшись возвращения Джаггерджака. Я без него из комнаты теперь не выходил. Все-таки, кто бы что ни говорил, а инстинкт самосохранения у меня есть. Особенно после того, как я заметил слишком пристальные взгляды, что бросают на меня арранкары. Гриммджо на каждый такой взгляд очень многообещающе скалился, да и мне казалось, что как-то плотоядно на меня смотрят. И плотоядность эта разного характера. Кто-то явно хотел просто и незатейливо разобрать меня на запчасти или съесть, кто-то жаждал еще поэкспериментировать (уточнять кто именно нет смысла), а кто-то хотел повторить подвиг Джаггерджака в постельных видах спорта (благо таких были единицы, да и тех, по-моему, просто грызло любопытство, типа, а чего Секста в нем нашел?). На последних Гриммджо скалился особенно многообещающе, и, по-моему, потом еще и разговаривал приватно. Вот и думай теперь о всех этих проявлениях собственничества в мой адрес. 

- Да ничего я не натворил! – а возмущается то… - В Генсей посылают.

- И нахрена? - я тоже в Генсей хочу! 

- Да фигня какая-то ему нужна, надо будет отловить какого-то шинигами и отобрать игрушку. 

- Это… Гримм… А возьми меня с собой? – несколько неуверенно попросил я, опасаясь, что меня пошлют, и судорожно выдумывая аргументы.

- Как ты меня назвал? – как-то настороженно спросил Джаггерджак, недоверчиво смотря на меня.

- Гримм. – отвечаю, недоуменно дернув ухом. Чего это он? Стоит и молча на меня пялится, а на морде лица расползается улыбка счастливого идиота. Так, надо бы вернут его в реальность. – Джаггерджак, мать твою! – скалюсь, вздыбив шерсть на хвосте. 

- А? – с каких это пор он начал так тупить?

- Так ты возьмешь меня с собой? – я все еще раздражен, и это наглядно показывал хвост, что хлестал по бокам.

- А нахрена? – спрашивает подозрительно. Ага, сбегу я там от тебя, да, с моей-то рейацу.

- Я устал торчать здесь. Да и не горю желанием испытать на себе «любвеобильность» местных обитателей, особенно Заэля, он уже несколько раз пытался подкатить на предмет парочки экспериментиков. – недовольно буркнул я. Весьма весомый аргумент, надо сказать, и главное, что я не соврал. Местный маньяк от науки и правда пытался агитировать меня на повторное посещение его лаборатории, улучив момент, когда Секста в пределах видимости отсутствовал. Но стоило поблизости промелькнуть хоть отголоску рейацу Джаггерджака, как Заэля словно ветром сдувало.

- Это когда это он к тебе подкатывал? – прорычал Гриммджо.

- Когда тебя рядом не было. – тут же отчитался я, строя наивную мордашку а ля «ничего не знаю, я тут не при чем!» Ох, как кошак ругался, обещая еще раз заглянуть в лабораторию одного розового недоумка, да поговорить по душам! Из всего этого монолога цензурными были только предлоги. Хотел поаплодировать, но сдержался.

- Ладно, возьму я тебя с собой. – буркнул недовольно. Ура! – Но имей ввиду! От меня ни на шаг! Попробуешь удрать, я тебе такой секс марафон устрою, что неделю из кровати не выползешь! – Гриммджо в сонидо приблизился вплотную ко мне и впился пальцами в подбородок, чуть приподнимая голову. А потом поцеловал. Собственнически, жадно, будто желая поглотить меня всего. В последнее время я стал отвечать на такие поцелуи, когда он прижимал меня к себе, не давая отстраниться, и выплескивал тонну страсти на мою бедную голову, если можно так выразиться. Ладно, хрен с ним, пусть выплескивает свою страсть таким способом, лишь бы в горизонтальную плоскость не переводил! 

- Я понял, отпусти! – прохрипел я, когда он престал терзать мои губы. Гад, опять прокусил. Вот нравится ему с моих губ кровь слизывать. Животное! В ответ только скалится, как и всегда, но отпускает. 

Итак, Генсей! Надеюсь, что смогу удержать этого психа от убийства несчастного шинигами. А еще надеюсь, что это не окажется кто-то из моих друзей. Или все-таки я надеюсь на обратное? Не знаю уж что хуже, попасться на глаза друзьям в таком виде, да еще и рядом с Джаггерджаком, или же если друзья так и останутся в неведении относительно моего положения. Если б я мог добраться до Урахары, то попросил бы вернуть меня в нормальное состояние. Вот уж в чем можно не сомневаться, так это в гении этого Безумного Панамочника, хоть мне и не хочется становиться его подопытным кроликом, но он, по крайней мере, точно не попытается меня угробить. А ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала доберемся до Генсея, а там уже будем решать, что делать дальше.

Преодоление гарганты далось мне нелегко. Половину пути я одолел, а после… В общем, если бы не Джаггерджак, то затерялся бы я в этой бесконечной мгле свободных частиц рейацу. Когда Гриммджо понял, что я больше не могу контролировать «дорогу» под ногами и начинаю проваливаться, он только хмыкнул и, перекинув меня через плечо, продолжил путь, беззастенчиво лапая мою пятую точку! Я ругался. Громко. Матом. А этот гад только ржал и продолжал рукоприкладство (или в этом случае можно сказать рукоблудство? Хотя нет, вроде бы, рукоблудство несколько из другой оперы). А на одном особо заковыристом и многоэтажном обороте (да, я быстро учусь плохому, а Гриммджо при мне никогда в словах и выражениях не стеснялся), он, радостно посмеиваясь, меня поцеловал! В эту самую пятую точку! Хорошо хоть не додумался хакама снять! Нет, точно убью, суку! 

Генсей встретил нас заходящим солнцем и матом Джаггреджака. Да, я отомстил за тот подлый поцелуй и впился когтями в филейную часть Сексты! Хоть какая-то польза от этих царапок, и Гримм зря про них забывает! Жалко, что не всегда, когда целоваться лезет, он руки мне за спиной зажимает, чтоб не дотянулся. Или над головой, если к кровати прижмет. 

- Ну и? Куда дальше? – спросил я, наконец-то поставленный на ноги. Хоть на воздухе держаться не разучился, и то хорошо. 

- Да где-то здесь, - рассеянно ответил кошак, потирая филей и прислушиваясь к окружающему миру. 

И вот торчим мы в воздушном пространстве Каракуры как две белые вороны (хотя в нашем случае правильно будет сказать, как два кошака, один голубой, второй рыжий, но это не суть важно). Почему две белые? Так Гриммджо заставил меня одеть шмотки арранкарской расцветки, да специально, небось, добыл те, что на мой банкай похожи. Когда он только принес это барахло, я обложил Джаггерджака многоэтажной конструкцией, суть которой сводилась к тому, что я ЭТО не надену, верните мне мою форму шинигами. А эта голубая скотина поржала и сказала, что если я не надену, что дают, то могу ходить голым, чему лично он, Гриммджо Джаггерджак, будет очень рад, но из комнаты меня не выпустит… да и из постели, скорее всего, тоже. Пришлось заткнуться и одевать, что дают. А еще он не дает мне волосы обрезать! Уж как я ни ругался, как ни просил!.. Даже заплести во что-нибудь не сильно мешающее не дает! Так и хожу с распущенными. А они постоянно то в глаза, то в рот лезут, особенно, когда этого меньше всего ожидаешь! Нет, я понял, что Гриммджо кайф ловит, когда мои волосы моет-расчесывает-перебирает, но почему я должен терпеть неудобства в угоду ему?! Грррр!..

- Сюда! – внезапно рыкнул Джаггерджак, резко прижимая меня за талию к себе и срываясь в сонидо. 

- Твою мать! А поаккурррратней нельзя?! – злобно прорычал я, одной рукой вцепившись в удерживающую меня в подвешенном состоянии конечность Сексты (и чего он меня так к себе прижал?), а второй убирая с лица волосы.

- Ичиго?.. – раздается чуть в стороне подозрительно знакомый голос. Упс…