- Оя, Куросаки-кун! Рад видеть тебя в добром здравии. А мы уже с ног сбились, тебя разыскивая, но, признаюсь, до поисков в Уэко Мундо не додумались. – привычно прячет улыбочку за веером Урахара. И в который раз у меня просто руки чешутся вбить этот веер ему в пасть. Бесит! А уж если еще и шляпу на глаза натянет!.. Так вообще убить хочется. В такие моменты он обычно потешается над собеседником и шифруется, чтоб этого не заметили. Да, бывают редкие исключения, когда он прячет глаза из-за чувства вины, которое, как ни странно, не чуждо даже ему. Но на моей памяти это было всего раз. Или два? Не помню, да и без разницы, сейчас-то он точно надо мной ржет! Ай, хрен бы с ним, только бы помог.

До знакомого магазинчика сладостей мы добрались быстро. Ренджи, на удивление, молчал всю дорогу, только периодически оборачивался, поглядывая на Гриммджо и меня, расположенного пятой точкой к зениту на плече Джаггерджака. А встретили нас бурно. Мы очень вовремя пришли – у Урахары присутствовали все: Рукия, Иноуэ, Исида, Чад и Йоруичи. Сначала были шок и ступор при виде мирно стоящего рядом с Абараем Сексты Эспада. Потом я дал знать о своем присутствии нескольким нецензурными выражениями в адрес этого кошака с требованием поставить меня, наконец, на ноги, ибо неудобно созерцать окружающее седалищем. Меня заметили, опознали, и начался форменный балаган: слезы радости и блестящие восхищением глаза на мордашке Орихиме (по-моему, она просто тащится от моего нового образа); угрюмая физиономия Исиды, будто он тут так, мимо проходил и даже в мыслях не собирался помогать меня искать; молчаливая радость Чада от того, что я жив; подзатыльник от Руки, за то, что заставил их волноваться… И маниакальный блеск в ее же глазах. Кажется, в черноволосой головке одной маленькой шинигами кролик Чаппи потерял место фаворита, вытесненный одним рыжим недокотом. Беда в том, что Гриммджо это просек и опять вцепился в меня мертвой хваткой, прижимая к себе. Про убийственный взгляд, адресованный Рукии после подзатыльника, я промолчу. Видимо его кошачье величество считает, что прикасаться ко мне может только он. Я уже говорил, что собственнические замашки этого арранкара меня пугают? На многообещающий взгляд Джаггерджака неадекватно отреагировали присутствующие Ренджи и Исида. Хорошо до драки не дошло, Урахара вовремя поинтересовался, что арранкар забыл в нашем обществе.

- Да он с Ичиго сделку заключил на же…

- Ренджи, если ты не заткнешься, то я припомню твой последний разговор с Бьякуей, свидетелем которого я стал… - задумчиво разглядываю я облака, плывущие в вышине неба глубокого голубого цвета. Оно сейчас глаза Гриммджо напоминает. Волосы у него больше в ультрамарин отдают. 

- Эм… - сбился мой красноволосый друг. Ну да, он тогда Бьякуе в любви признавался. Причем любовь у него, кажется, больше платоническая, но не факт. Это всего лишь мое мнение. К Рукии Ренджи относится как к сестре и порвет за нее любого. А я первое время думал, что у них любвя. А вот поди ж ты. Кучики ему подавай. То ли как объект восхищения и цель, которой надо достичь, то ли как объект желания. А может там и того и другого так намешано, что Ренджи сам толком не разобрался, чего он хочет. И вообще я там случайно оказался, мне надо было какие-то бумаги Бьякуе отнести. Ну попросили меня. Вот и услышал случайно… Самое интересное, что капитан Ледышка Ренджи не послал, а просто молча выслушал и будто проигнорировал, перейдя на рабочие темы. Только я совсем не думаю, а точнее просто уверен, что легкая улыбка на лице капитана Кучики мне не привиделась. 

Йоруичи над моим внешним видом просто ржала. Долго и с удовольствием. Еще и прогуляться предложила до ближайшей рыбной лавки. Вдвоем. Стерва. Сама там часто отоваривается? Или просто таскает живой товар, считая ниже своего достоинства честно купить? В этом она хуже Ренджи. У него хоть какое-то чувство такта имеется, пусть и проявляется не часто, а эта кошка мне мой нынешний вид не забудет, и будет припоминать при каждом удобном случае. И неудобном тоже. Но я ей по возможности тоже припомню… Она-то ревниво-оценивающий взгляд Гриммджо «проигнорировала», только глазами этак удовлетворенно-задорно сверкнула, а мне опять придется терпеть демонстрацию прав собственности на мою тушку. Хорошо, хоть сейчас этот голубой неадекват ничего не сделал, только сильнее руку у меня на талии сжал и оскалился еще более маньячно, чем обычно. 

- Так какую там сделку заключил Куросаки-кун?.. – спросил Урахара у Ренджи.

- А? Ааа… это… - промямлил Абарай и замолчал, уставившись пустым взглядом куда-то в пространство. Было понятно, что больше от него никто ничего не добьется.

- Простите, а почему Гриммджо-сан обнимает Куросаки-куна? – робко влезла в разговор Орихиме, не сводя с нас взгляда. Вот не могла промолчать, да? Теперь на нас все пялятся, ожидая ответа. Разве что Ренджи все еще витает где-то в своих мыслях. 

- Айзен мне его на сохранение отдал. – фирменный оскал никак не желал сходить с физиономии Джаггерджака. А я просто сложил руки на груди и отвернулся, принимая как можно более независимый вид. Ну, насколько независимым этот вид может быть, если чужая рука слишком уж по собственнически обхватывает твою талию.

- На сохранение?.. – синхронно воскликнули Рукия и Иноуэ. Ну да, они-то помнят, чем заканчивались мои встречи с этим арранкаром. Капитальным мордобоем и кровью. А тут на сохранение. 

- А для этого его обязательно надо так обнимать? – я не понял, Исида, ты на что намекаешь? Мой злобный взгляд, сдобренный еле слышным шипением, последний квинси проигнорировал полностью и абсолютно, только очками сверкнул. Никогда не мог понять его манеру постоянно поправлять очки, особенно, когда решает, как действовать в нестандартной ситуации.

- Конечно! Так он сохраняется лучше, особенно, если Заэль поблизости отирается! – этот придурок еще и радуется. Чему интересно? Я лишь обреченно вздохнул, печально опустив уши. А Исиду и Ренджи передернуло. Видать «хорошую» память о себе розовый гламур оставил. 

- Но ведь здесь нет Заэль-сана… - робко вставила Орихиме.

- И что? Я уже привык. А вдруг если отпущу, то отвыкну, и кто потом ягодку спасать от нашего гламурного маньяка будет? – я не понял, он что, развлекается? 

- Грррримджо! – рявкнул я, извернувшись и в очередной раз врезав ему по ребрам.

- Тебе что-то не нравится, котенок? – приторно ласково спрашивает меня этот кошак, заломив обе руки за спину и прижимая к себе. Бл… Твою ж мать! Если он меня сейчас еще и поцелует, я точно себе харакири сделаю! Вон у Руки или Ренджи попрошу занпакто и сделаю! Только перед этим конечно, было бы неплохо Джаггерджака прибить…

- Отпусссссти! – прижимая уши к голове, шиплю я, отчаянно стараясь не краснеть. По-моему у меня это плохо получается. Иначе чего бы Гриммджо так довольно скалиться? Тем не менее, он меня отпускает, даже руку с талии убрал. Я быстренько стараюсь свалить от него хотя бы на пару-тройку метров, но не тут-то было. Сильная рука хватает пеня за шкирку, а взгляд темно-голубых глаз угрожает и предупреждает, что еще шаг в сторону и все. То есть не только поцелуют, но и отымеют при всем честном народе. Недовольно дергая хвостом, я в очередной раз обреченно вздыхаю и отвожу взгляд в сторону, кивком давая понять, что не сбегу даже на этот шаг. А вот мои друзья смотрят на нас с широко открытыми глазами, только Урахара опять ныкается за своим веером, задорно блестя глазами, и Йоруичи откровенно скалится, типа они все поняли, они все знают. Гррррр!.. Убил бы! А теперь главное не краснеть… 

- Урахара, вот объясни мне, каким образом Айзен из вашей тюряги свалить смог? Чего ему неймется, а? Ведь если мне не изменяет память, присоединиться к Вандеррейху он отказался и послал Баха в пеший эротический тур с конкретным указанием маршрута. Ну так какого?.. – спросил я о наболевшем, сидя в знакомой до последней трещинки на стенах комнате с низким столиком. А Тессай-сан, как всегда делает очень вкусный чай, я по нему даже соскучиться успел. 

- К сожалению, Куросаки-кун, на этот вопрос я ответить не смогу, но постараюсь узнать все подробности данного происшествия. Мне тоже интересно как Айзен Соске смог покинуть Гнездо Личинок. – и чего в нем больше: любопытства ученого или ущемленной гордости бывшего члена второго отряда? Удивляюсь, что Йоруичи молчит, все-таки она довольно долго штаны просиживала в должности капитана отряда тайных операций, да и Сой Фонг ее воспитанница, а так лоханулась.

- Ладно, проехали. Тогда другой вопрос: ты сможешь избавить меня от этого и распечатать рейацу? – спросил я дернув ушами и помахивая хвостом так, чтоб все поняли, от чего именно я хочу избавиться. Иноуэ и Рукия глаз с меня не сводили, просто источая желание потискать бренную тушку одного временного шинигами. Хорошо, что рядом Гриммджо, он одним своим присутствием давит все их хватательные порывы… Я только что порадовался присутствию Джагерджака рядом с собой?! Боги, до чего я докатился?! Я тяжело и устало вздохнул, а уши с хвостом печально поникли. В который уже раз.

- Не, Курросаки, внешность пусть такой же останется, мне нравится, а вот с печатью да, не интересно. – вставил свое арранкар.

- Гррриммджо, иди ты со сссвоим мнением… в куссты ежей голой жопой пугать! – не сдержавшись и оскалившись, рявкнул я, стараясь совсем не сбиться на яростное шипение.

- Э нет, котенок, так не пойдет! За тобой должок! – самодовольно скалится Гриммджо. Все остальные молча следят за нашей перепалкой.

- Про должок мы потом поговорим, - резко успокоился я. – Сейчас главное сама возможность вернуть мне нормальный облик и рейацу. – старался не смотреть на арранкара я. Что б не смущаться. – Тем более, что должок только после того, как избавимся от Айзена. 

- А как же должок за то, что я тебе жизнь спас после экспериментика Заэля? – несколько наигранно округляет глаза Джаггерджак. Надо же, он и так умеет.

- А за это ты ссвое уже взял! – негромко прошипел я, яростно сверкнув глазами в сторону зарвавшейся скотины. Нет, ему что, мало?! Он меня сколько имел, когда спасал, а?! В ответ арранкар лишь расхохотался. Боги, ну за что мне все это?!..

- Милые бранятся, только тешатся… - очень тихо сам себе под нос пробормотал Урахара. Вот только я все прекрасно слышал. А еще я точно знаю, что слышал Джаггерджак. И Йоруичи тоже наверняка слышала. От моего взгляда наш местный маньяк от науки как-то побледнел и в очередной раз прикрылся веером, так еще и шляпу на глаза надвинул. 

- Ладно, проехали, разборки потом устроим. – я постарался успокоиться и настроиться на серьезный разговор. – Так что, Урахара, сможешь помочь?

- Хм… Мне надо взять у тебя пару анализов крови и рейацу, дай мне немного времени и, думаю, я смогу все исправить. – кивнул головой ученый. – Сейчас вам, наверно, стоит вернуться, чтобы Айзен сильно не напрягался и не сосредотачивал свое внимание на вас. Пока я буду разрабатывать антидот от состава Заэля, Йоруичи, Абарай-кун и Кучики-сан отправятся в Сообщество душ и доложат обо всем главнокомандующему, заодно и поговорят об амнистии арранкарам, перешедшим на нашу сторону.

- Тогда отдайте ту игрушку, что рыжий таскал, и мы уйдем. – Гриммджо даже не скалится. Удивительно, он редко бывает так спокоен и собран при посторонних. Обычно сверкает своим фирменным оскалом полного психа, повернутого на драках не хуже Кемпачи. Хотя при мне он почти всегда расслаблен, что удивляет меня еще больше. 

- О, да, конечно, – забормотал Урахара. – Ренджи-кун, отдай прибор Гриммджо-сану, нам он больше не понадобится. Мы теперь знаем, куда пропал Куросаки-сан.

Ренджи молча достал прибор и протяну арранкару. Рукия уже в который раз удивленно посмотрела на приятеля. Да, ей есть чему удивляться, и не только ей. С момента моего упоминания того разговора с Бьякуей, свидетелем которого я стал, Ренджи не произнес ни слова, только периодически хмурился и сопел, то ли обиженно, то ли сердито. И раздраженно посматривал на меня. Ну да, я обещал, что никому ничего не скажу, но и он меня понять должен. Из мужской, так сказать, солидарности. 

Примерно через полчаса я и Джаггерджак покинули магазинчик сладостей, меня уже привычно закинули на плечо и ушли в сонидо в небо, открывать гарганту. Все нужные анализы и пробы Урахара у меня взял, все, что могли на данный момент мы обсудили, а дальше слово за Готеем. Что скажет Главнокомандующий и что они смогут придумать для поимки и обезвреживания беглого недобожка. А нам, точнее Гриммджо, придется постараться, что бы перетянуть на нашу сторону хоть кого-то из арранкаров. 

Ну что? Здравствуй, унылая пустыня, мы вернулись. 

Я прошу прощения у читателей за столь длительную задержку с продолжнием, в какой-то момент я думала, что потеряла начало и почти половину этой главы, которую успела написать. К счастью обошлось и сегодня я ее таки дописала. Надеюсь Вам понравится.

По возвращении, Гриммджо закинул меня в нашу с ним комнату (я правда это сказал, да?) и пошел отчитываться перед Айзеном, заодно и игрушку ему отдать. Я же, недолго думая, залез в ванну, надеясь успеть помыться до того, как вернется один озабоченный кошак. Не успел. Тело то я помыл, а вот как только взялся за голову, явился Он. Мой страх и ужас в ванной. Я терпеть не могу, когда Джаггерджак моет мне волосы, потому что готов расползтись безвольной лужицей под его руками и мурлыкать от удовольствия! И вот в очередной раз мне пришлось старательно держать себя в руках, чтоб не демонстрировать арранкару, насколько приятны его мягкие и ласковые прикосновения к моей голове и волосам. И никакого расслабона в ванной. Да еще и выслушивать пришлось, какой я нехороший, что не подождал его. В матерной форме. И после этого он еще удивляется, откуда я такие слова знаю. 

- Куросаки, - внезапно произнес Гриммджо, не прекращая перебирать мою шевелюру.

- Чего тебе? – отвечаю недовольно. Меня ж от его прикосновений почти в дрожь бросает! И скрывать свое состояние с каждым разом все труднее и труднее.

- Я согласился помочь тебе и твоей компашке, но я хочу аванс.

- И какой же аванс ты хочешь? – не поворачиваясь к нему, спрашиваю я, уже подозревая, каким будет ответ.

- Что значит какой? Одно желание сейчас, а оставшиеся два, так и быть, после. – я затылком чувствую его оскал и азартный блеск глаз. Ну что ж, не думал, что отвечать за свои слова придется так скоро, но никуда не денешься, слово есть слово. Хотя, зная этого кошака… Боги, что я вам такого сделал, что вы ТАК меня наказываете?!

- Ну и?.. – обреченно вздохнул я.

- Начиная с этого момента и до утра, ты выполняешь все, что я скажу! – подтвердил Джаггерджак мои опасения, слегка дернув прядь уже вымытых и мокрых волос. 

- Здесь нет утра. – констатирую очевидный факт. Нет, ну а что? Вот так вот согласишься и все. И придется мне делать все, что пожелает этот озабоченный кошак, пока не выберусь в Генсей и не дождусь утра. Оно мне надо?

- Ну хорошо, утро будет, когда проснемся. – конкретизировал Гриммджо. Разворачиваюсь к нему и смотрю в глаза, ожидая, что же он выдаст и в то же время опасаясь худшего. – Раздень меня. 

- Что? – округляю глаза я. Мы сидим в ванной, когда Гриммджо мыл меня, он никогда не раздевался. Он что, хочет…

POV Гриммджо

После того случая, когда мне пришлось буквально затрахивать бессознательного Куросаки, я старался его не трогать. Не то, что бы после того трехсуточного сексмарафона я выдохся или еще что, нет, с тех пор я хотел этого рыжего шинигами еще сильнее, но… Я не хочу, чтобы он относился ко мне как к насильнику и извращенцу… Бля, да он и так меня извращенцем считает, я ж постоянно его целую. Зато он теперь перестал так отчаянно вырываться и даже отвечает! Прогресс! Вот так вот и приходится потихоньку его приручать и приучать к себе. Но ничего, я терпеливый, когда мне это надо, так что я подожду. 

Предложение послать Айзена практически буквально мне понравилось сразу же, но с какой стати я должен плясать под дудку шинигами? От присутствия нашего недобожка мне особо ни горячо, ни холодно. Даже плюсы есть в отсутствии скуки, особенно сейчас. Оказывается с Ичиго очень легко и приятно разговаривать. Просто сидеть рядом и трепаться ни о чем и обо всем. Вот уж не думал, что смогу расслабиться в присутствии постороннего. Хотя этот рыжий уже перестал быть для меня посторонним. Я начинаю воспринимать его как часть себя, он даже запахом моим пропах. Но это и не удивительно, хоть я и не заикаюсь о сексе, но ночью его от себя не отпускаю. Да, периодически было тяжело от мучительно-каменного стояка, но я терпел. Зато теперь Куросаки больше не просыпается, если во сне перекатывается ко мне под бок, или если я его обнимаю. Последние несколько раз я вообще просыпался чуть ли не лежа на рыжем, а ему хоть бы хны! Так что я теперь дожидаюсь, пока он заснет, и подгребаю это рыжее недоразумение под себя. Он чуть ворочается, недовольно промычит что-то, и, не просыпаясь, прижимается ко мне. А это предложение с желаниями… Он ведь прекрасно понимал, чем ему это аукнется, и все равно предложил. Вот теперь пусть и отвечает за свои слова. 

Когда я сказал, чтоб Куросаки меня раздел, он был так удивлен, что даже уши торчком встали. Рыжий покраснел, побледнел, снова покраснел и медленно дрожащими руками стал меня раздевать. Я даже удивился, что он не попытался поскандалить, и где-то внутри шевельнулось чувство глубокого уважения. Вот это и называется «мужик сказал – мужик сделал». Ну, куртка снимается легко, а вот со штанами он провозился долго. Я молча стоял и смотрел на него, даже не пытаясь сдвинуться с места. Хочу, чтоб он сделал это сам. Наконец пояс был развязан и я остался в фундоши. И чего он так на меня уставился? Думал, что я вообще без нижнего белья щеголяю? Нет, иногда бывает, что и без, но в присутствии рыжего пришлось приспосабливаться, чтоб стояк не палить. Фундоши пусть и не сильно, но скрывает все что нужно, а складки хакама скрывают то, что не может скрыть фундоши. Главный секрет – намотать эту тряпочку потуже и закрепить покрепче. Тогда не боишься, что развяжется в самый неподходящий момент. А то один раз чуть не спалился, когда рыжего мыл. Член у меня не маленький, вот и… стояк соответствующих размеров. И сейчас котенок растерянно и даже как-то с мольбой смотрит мне в глаза. Нет, мой сладкий, даже не надейся.

- Это тоже снимай. – да, я оправдал его худшие ожидания. Куросаки покраснел еще больше, хотя мне казалось, что ярче просто некуда, и потянулся к завязкам. Когда тряпочка упала, рыжий старательно отводил глаза от того органа, который в последнее время сильно обделен вниманием. А чего он хотел-то? Я его сколько не трогал? Рыжего, а не член. Хотя подрочить мне тоже редко удавалось. – А теперь помой меня, так же, как я мою тебя.

Кошачьи ушки встают торчком и на меня опять смотрят возмущенные шоколадные глаза с узкой полоской зрачка. Чужое возмущение сталкивается с моим предвкушением и сменяется обреченностью. Да, котенок, ты сам слово дал, я тебя за язык не тянул. Рыжий обливает меня водой, а потом намыливает мочалку и медленно, очень медленно начинает меня мыть. Я не понял, он что, специально это делает? Пять минут этой «пытки» и Куросаки дергается, наткнувшись на мой стояк. И стыдливо отворачивается, продолжает меня мыть, стараясь не смотреть в глаза и ниже пояса. Только руки подрагивают. Интересно, с чего бы это?

- Курросаки, ты кое-что пропустил, - почти мурлыкнул я, когда шинигами закончил намыливать мою тушку, обойдя один очень «очевидный факт». – ЭТО тоже надо помыть. – довольно скалюсь я, чуть прикрывая глаза. Рыжий мнется, снова несколько раз меняет цвет лица и, остановившись на равномерно красном, прикасается ко мне чуть дрожащей рукой, сглотнув и чуть ли не зажмуриваясь. И чего ты такой стыдливый-то, а? уж после того, что было, мог бы и привыкнуть. Легкие прикосновения чужой ладони доставляют неимоверное удовольствие. Он боится и стесняется, а мне кажется, что он специально меня дразнит. Он хоть понимает, что творит?! В какой-то момент я не сдержал чуть слышного стона и с рыком прижал Куросаки к себе, впиваясь жадным поцелуем, потираясь стояком о его живот. Рыжий схватил меня за плечи, впиваясь когтями, а я, одной рукой придерживая его голову, чтоб не вырывался, второй схватил его за задницу и прижал к себе как можно ближе, как можно теснее, с удовольствием ощущая, что его тело тоже отвечает. Прервал поцелуй, дав ему отдышаться, и слизал капельку крови с его губ. Просто невероятно возбуждающий вкус. А потом я отпускаю его и окатываю нас водой, смывая пену.

- Отсоси мне, - шепчу я на ухо котенку. Шоколадные глаза, уже чуть подернутые поволокой возбуждения распахиваются и с ужасом смотрят на меня. 

- Что?.. – чуть слышно почти прошептал мой шинигами. Кажется, на этот вечер этот вопрос станет для него коронным. 

- Давай, Ичиго, ты же обещал, помнишь? – я впервые назвал его по имени. И, наверное, он впервые слышал в моем голосе столько нежности. Сам от себя не ожидал. 

Зрачки Куросаки расширились от ярости, но он не издал ни звука, зажмурился и медленно опустился передо мной на колени. Чуть помедлив, обхватил рукой мой член и осторожно лизнул головку, как бы пробуя на вкус. Я еле сдержался, чтоб не зашипеть от неожиданности – от шершавого кошачьего язычка ощущения были просто невероятные.

- Ну же… - чуть поторопил я, и Ичиго, наконец, взял в рот. Сначала его движения были медленными и неторопливыми, он привыкал к моему размеру, приноравливаясь, потом чуть освоился и я уже не чувствовал в нем первоначального напряжения. – Язычком работать не забывай, - почти простонал я, за что удостоился недовольно взгляда исподлобья, обжигающего затаенной яростью, на очаровательно смущенной мордашке. Его неуверенные, неумелые действия приводили меня в дикий восторг. Осознание того, что я первый у этого мальчишки сносило крышу, ну или то, что от нее осталось. В какой-то момент я не выдержал, вцепился в его волосы и стал вбиваться в его горло, постанывая в такт. Ичиго дернулся, но отстраниться не сумел и лишь зажмурился, ожидая, когда же я его отпущу. Несколько движений и я кончил ему в рот. Куросаки тут же рванул в сторону и закашлялся, отплевываясь от спермы и смаргивая слезы с глаз. Мне не было стыдно, но я не хотел причинять ему боль.

- Прости, мой котенок, - прошептал я ему на ухо и поцеловал. Аккуратно, нежно и ласково, извиняясь за свою несдержанность. Я никогда ни перед кем не извинялся, но Куросаки веревки из меня вить может (и хорошо, что он этого не понимает!), я это признал уже давно. Признал и смирился, что теперь в моей жизни есть кто-то, кого я ставлю выше себя любимого, кого не хочу потерять, чего бы мне это ни стоило. Маленький рыжий гордый котенок. Мое солнце во тьме мертвой пустыни. Но что бы я к нему ни чувствовал, это не отменяет того факта, что мне безумно нравится вгонять его в краску, выводить из себя и мучить. А еще я очень хочу, что бы он снова мне улыбнулся, как тогда, когда впервые пришел в себя после дурацкого эксперимента Заэля, что чуть не убил моего шинигами. Тот момент был первым и последним, когда я видел его улыбку. 

- Ичиго… - простонал я ему в губы. – Растяни себя для меня. Ну же. – мальчишка дергается как от пощечины, в какой-то момент в его глазах вспыхивает ярость и ненависть, а потом он, так и не встав с колен, облизывает свои пальцы и вставляет один себе в зад. Чуть дергается, но продолжает двигать пальцем, скрывая горящее от смущения лицо за водопадом рыжих волос. – Я хочу видеть тебя, покажи мне все, - мурлыкнул я, проведя рукой, по аппетитной попке, которую рыжий, пусть и помедлив, но все-таки выставил на мое обозрение, прогнувшись в спине. Я сел на кафель пола за его спиной не сводил глаз с пальчика Куросаки, что проникал туда, где так сильно хотел оказаться я. – Вставь второй палец. – в моем голосе явственной проступал хриплый рык возбуждения. Котенок послушно выполнил мое требование и продолжил себя растягивать. Через некоторое время уже три пальчика проникали в вожделенную мною глубину желанного тела. А я все так же не сводил глаз, судорожно сглатывая. В какой-то момент Ичиго задел простату и чуть вздрогнул, но потом, видимо, постарался не задевать этот «центр удовольствия».

- Ну нет, мой котенок, так не интересно, раз уж нашел эту точку, так не смей оставлять ее без внимания. – прохрипел я, уже с трудом сдерживаясь, чтоб не наброситься на рыжего шинигами. Он остановился, пережидая очередной приступ смущения, и продолжил себя растягивать, чуть вздрагивая от каждого прикосновения к простате. Еще несколько минут терпения с моей стороны, и я вижу, как Куросаки начинает подмахивать попкой, насаживаясь на свои пальцы, постанывать сквозь зубы и возбужденно подергивать кончиком хвоста. 

- Ичиго. – еле разборчиво рычу я. – Иди ко мне. – он вынимает из себя пальцы, встает на ноги и неуверенно подходит ко мне, все так же пряча мордашку за волосами. – Садись сверху. – я протягиваю ему руку. Слова уже сложно различить в том возбужденном рыке, что вырывается из моей глотки. Все так же медленно и неуверенно котенок садится сверху, медленно насаживаясь на мой перевозбужденный член. Я не выдерживаю этой пытки и, схватив за бедра, резко насаживаю его на всю длину, заставляя вскинуться, выгнуться и судорожно хватать ртом воздух, смаргивая слезы. Я опять сделал котенку больно. Медленно и ласково слизываю-сцеловываю слезинки с его ресниц, прохожусь языком по скуле, спускаюсь к шее и легонько покусываю кожу, перемежая укусы с поцелуями. А потом начинаю двигаться. Сначала медленно и осторожно, но постепенно ускоряя и ускоряя темп, в конце концов срываясь на бешенный ритм. Ванна наполнена моим рыком, стонами-всхлипами Куросаки и запахом секса и возбуждения. Несколько минут головокружительного удовольствия заканчиваются умопомрачительным оргазмом. Кафельные стены еще отражают эхо последнего вскрика-стона Ичиго, который обмякает в моих руках, жадно глотая воздух, а я прижимаю его к себе, вслушиваясь в заполошный стук наших сердец.

Никому его не отдам. Никогда.

Как и обещала ))

Наступило обещанное Джаггерджаком утро. Я проснулся в кольце теплых рук и лежал, не шевелясь и не открывая глаз, стараясь осознать действительность. По телу разливалась какая-то приятная усталая истома. Странное чувство, непривычное. Мне очень хотелось забыть и не вспоминать вчерашний вечер и последующую ночь, но не получалось, что вполне естественно – болезненно ныло все, что могло и должно было в данной ситуации. Гриммджо хотелось убить медленно и мучительно за то, что он заставил меня делать. Но в то же время я не могу отрицать того факта, что мне было… приятно. 

Раздевать и мыть Гриммджо, было не так уж и сложно с моральной точки зрения. Всего то и представить, что помогаешь другу потереть спинку, ведь оба мужики, чего стесняться?. Правда другу «хозяйство» мыть точно не будешь, но даже этот момент еще можно более менее спокойно пережить, пусть у меня и дрожали руки, да краска стыда с лица не сходила. Да и последовавший за этим поцелуй… Стыдно признаться, но против фактов не попрешь – я возбудился. Но вот когда этот гребаный арранкар сказал отсосать ему… Я был в ужасе. Хотелось порвать его на сотню маленьких арранкарчиков или провалиться сквозь землю, а лучше и то и другое. Но я же, мать вашу, обещал!.. Сам загнал себя в эту ловушку, ведь мог же догадаться, что этот озабоченный кошак не станет терять возможность развлечься за мой счет. Сам дурак, думал, что всего-то придется пережить еще немного секса с ним, ну может он еще чего придумает в качестве желаний. Он и придумал. Как выяснилось, одно другому не мешает. 

Когда он пожелал, чтоб я себя растянул, я хотел не просто порвать его на сотню маленьких аранкарчиков, а вдумчиво и мучительно медленно отрывать от него по кусочку, чтоб он насладился всей гаммой ощущений (Боги, маньячное безумие этого кошака заразно! Я становлюсь чересчур кровожадным…). Но не произнес ни звука, ни слова возмущения. Просто спрятал от него лицо за волосами. Тяжело ломать себя и переступать через собственную гордость. Когда начал себя растягивать, прокусил губу до крови, только бы не заскулить от болезненного унижения. А потом задел простату. И эта скотина пожелала, чтоб я продолжал ее стимулировать. Вот в этот момент стало хуже всего, потому что я понимал, что если начну получать удовольствие… то прощайте остатки гордости. Почему, ну почему я перестаю нормально соображать, когда сильно возбуждаюсь? Да со мной же можно делать практически все, что угодно! Не дай Боги, Джаггерджак это просечет! А если кто-то другой сможет меня так завести, что тогда? Это просто отвратительно – ощущать себя потенциальной шлюхой. Потенциальной только потому, что Гриммджо у меня вообще первый, и хрен его знает, как я на кого другого реагировать буду. А самое странное – я не могу его по-настоящему ненавидеть. Да, бешусь и чуть ли не до судорог хочу периодически набить ему морду, но искренне ненавидеть… не получается. Когда Гриммджо позвал меня к себе, я уже практически не мог связно мыслить, только слышал его голос, делал то, что он говорил. Вспышка острой проникающей боли в пятой точке заставила задохнуться и судорожно выгнуться, вцепляясь в плечи Сексты когтями, но пришедшее на смену сумасшедшее удовольствие вымыло из головы остатки разума. И ничто больше не имело значение, ни злость, ни смущение, только его руки, губы и движения, только УДОВОЛЬСТВИЕ. 

После ванной Джаггерджак перенес меня на кровать и там продолжил начатое. Только связал руки за спиной все той же ленточкой (так и не признался, где ее достал, и накой вообще она ему сдалась), чтобы больше не царапался, а то я ему, кажется, всю спину разодрал. Он уже не требовал каких-либо действий от меня, просто набросился как дикий зверь (коим он, по сути, и является) и вжал в кровать, яростно вбиваясь в мое тело, кусая плечи и шею, слизывая выступающую кровь. Я даже не могу сказать, как долго это продолжалось. Гриммджо менял позы, угол проникновения, темп, перемежал безумно нежные и ласковые поцелуи с собственническими яростными укусами. И все это действо сопровождалось удовольствием, заставляя раствориться в ощущениях, забыть обо всем на свете, кроме безумного сочетания боли и наслаждения, желания получить больше, глубже, быстрее… Я молил не останавливаться, просил еще и еще, выгибаясь и стремясь прижаться как можно ближе к его разгоряченному телу… Снова и снова, пока не потерял сознание от изнеможения. 

Вот и лежу сейчас, изводя себя муками совести и боясь пошевелиться, чтоб не разбередить саднящую боль в некоторых местах моей бедной замученной тушки. И со страхом ожидаю пробуждения Джаггерджака. Хрен его знает, что он скажет и сделает. Хотя в последнее время он не перестает удивлять тактичностью поведения, абсолютно ему не свойственной. Да, он может многозначительно оскалиться и сверкнуть лазами, но и только. Как бы зависим от него и слаб я сейчас ни был, Секста касается этой темы, только если я вывожу его из себя своими упрямыми попытками действовать самостоятельно. И только в том случае, если эти самые попытки приносят вред мне же. Странный он. Иногда я даже боюсь такого Гриммджо. А он не отпускает меня от себя, защищает (и я точно знаю, что желание Айзена видеть меня живым и относительно здоровым тут совершенно не при чем, я и покалеченным вполне живым буду), постоянно целует, будто желает утвердиться в своем праве собственности. И как бы ни было стыдно это признавать (в который уже раз?), но мне нравятся его поцелуи, нравится просыпаться в кольце его рук, вдыхать запах его тела… И именно это пугает больше всего, заставляет сопротивляться изо всех сил, стараться держаться как можно дальше… Я опять начинаю бояться себя: боюсь засыпать, потому что знаю, что проснусь в его объятьях; боюсь находиться в непосредственной близости от него, потому что запах его тела будоражит и заставляет трепетать; боюсь его прикосновений, особенно к голове, потому что хочется расслабиться, отдаться на волю этих рук и мурчать от удовольствия. Я всего лишь снова боюсь потерять себя. 

Мои грустные раздумья были прерваны сонным мычанием за спиной и усилившейся хваткой чужих рук.

- Мой… - пробормотал Гриммджо, прижимая меня к себе и утыкаясь носом в макушку.

- Да твой, твой, отпусти только. - недовольно прохрипел я (оказывается я еще и голос сорвал), и понял, что сказал что-то не то, только когда меня резко прижали спиной к кровати, и надо мной нависло непривычно серьезное и сосредоточенное лицо Джаггерджака. Он очень внимательно всматривался в мои глаза, словно пытался найти ответ на какой-то вопрос. – Что?.. – удивленно-непонимающе смотрю на него.

- Мой… - на лице арранкара расплылось нечто среднее между привычной ухмылкой маньяка и улыбкой блаженного идиота. Жутковато смотрится. – Ты сам сказал. – и эта скотина рухнула на меня всем своим весом, вышибая воздух из груди и утыкаясь носом в основание шеи. А мне не только тяжело (он все-таки побольше и помассивнее меня будет!), но и больно, после слишком активной ночи. Так что не удивительно, что я зашипел и выпустил когти, проходясь ими, где достану. Вот удивительно, не смотря на иерро арранкара и минимум (а точнее почти отсутствие) у меня рейацу, когти на его шкурке вполне приличные царапины оставляют. Гриммджо дернулся, но не отпустил и не слез. Вместо этого он перекатился на спину, не выпуская меня из рук. Так что теперь уже я лежал на Джаггерджаке. 

- Что ты делаешшшь? – все еще шипел я. Все ранки, оставленные за ночь этой ненасытной скотиной, болезненно заныли. Про пятую точку я вообще молчу, где там мазь Заэля?..

- Пока ничего, - как-то игриво улыбается он и лижет меня в подбородок, пытаясь добраться до губ.

- И больше ничего не ссделаешшь! – теперь уже зло прошипел я, закрывая чужой рот ладонью. – Ты ко мне вообще больше не прикоснешься! – яростно рыкнул я. По крайней мере, в ближайшее время, но об этом я промолчу. А руку пришлось отдернуть. Потому что ладони и пальцев коснулся теплый влажный язык одного озабоченного сКота. 

- Ага, надейся, - слишком уж благодушно он ухмыляется, не к добру это.

- Я серьезно, Гриммджо! У меня из-за тебя все тело болит! Откопай свою совесть из той могилы, где похоронил и реанимируй! – я был зол. А еще смущен. Ну вот кто его просил руки мне облизывать?

- Я тоже серьезно, Курросаки. Что бы ты ни говорил, и что бы ни делал, ты мой! И я никому тебя не отдам. – очень серьезный голос и бешеный блеск глаз. А потом он меня поцеловал. Страстно, нежно, собственнически. И как он умудряется сочетать, на мой взгляд, несочетаемое? И я ведь ответил. Не мог не ответить. А еще опять начал возбуждаться, но почувствовал его возбуждение и лапу на своей заднице и резко дернулся, стараясь вырваться, потому как испугался за стратегически важную часть тела, ей и так сильно досталось. – Да не дергайся ты, не трону. – недовольно рыкнул Джаггерджак и снова перекатился по кровати, нависая надо мной и устраиваясь между ног. Что-то я сомневаюсь, что не тронет. Вторая моя попытка дернуть в сторону была прервана тяжестью навалившегося на меня тела и страстным поцелуем. Я протестующе замычал, но Гриммджо только рыкнул, сграбастал мои запястья, прижимая руки к кровати над головой, и, обхватив ладонью оба наши достоинства, стал надрачивать, стараясь еще теснее прижаться ко мне. Буквально через минуту голова у меня пошла кругом, дыхание сбилось, из горла вырвался сдавленный стон, заглушенный жадным поцелуем голубого сКота. Резкий запах чужого тела и возбуждения дразнил обоняние, а широкая мозолистая рука и резкие быстрые движения ниже пояса вышибали из реальности. Несколько минут сдавленного рыка, тихих стонов и влажных звуков поцелуев закончились бурным оргазмом. Вот уж не думал, что меня еще на что-то хватит, после прошлой-то ночи. 

- Гриммджо… - прохрипел я чуть отдышавшись, - ванна. – мне до жути хотелось помыться и я бы уже топал в том направлении, если бы не два «но». Во-первых, боюсь, я чисто физически не в состоянии стоять, про ходить я вообще молчу. Все-таки слишком большая нагрузка, учитывая, что Гриммджо после инцидента с экспериментом Заэля меня вообще не трогал. А времени прошло уже достаточно. Ну а во-вторых, кто ж меня одного в ванну пустит? 

- Зачем? – выдыхает он, даже не думая с меня слезать. Гад! 

- Затем, что я потный, грязный и хочу помыться! – сипло прорычал я. – Да слезь же ты с меня! – я уже начинал задыхаться под его тяжестью.

- Ладно, не ворчи, - слишком уж миролюбиво ответил Джаггерджак, перекатываясь к краю кровати. И улыбается он вполне по человечески. Когда не скалится, у него очень милая улыбка и даже маска не портит зрелища. Боги, о чем я сейчас думаю?! Гриммджо подхватил меня на руки и утащил в ванну. Процесс помывки проходил как всегда почти в полной тишине, только на этот раз Секста залез в воду вместе со мной и устроился за спиной, прижимая меня к своей груди. Я уже устал сгорать со стыда от собственных эмоций и ощущений, но… мне было хорошо. Спокойно и уютно. Я сам не заметил, как расслабился, практически ложась на эту скотинку нетрадиционной окраски, и проваливаясь в дрему. Что-то я последнее время слишком много сплю, неужто совсем в кота превращаюсь? На грани сна и яви в голову прокралась мысль: не хочу, что бы это заканчивалось. Вот бы остаться так подольше…

Заранее прошу прощения у читателей, со следующей главой скорее всего выйдет задержка, но я очень постараюсь выложить ее хотя бы через недельку. Правда-правда постараюсь!<